Наш фрегат давно уже на рейде...

Посвящается всем тем, 

кто когда-нибудь принимал участие 

в работе Крымской археологической экспедиции 

Уральского государственного университета.

Фрегат "Херсонес", учебная база Государственного Морского университета им. Ф.Ф.Ушакова. Порт приписки - Севастополь.

В прошлом году, находясь на Графской пристани в Севастополе, обратил внимание на пришвартованный недалеко, у входа в Южную бухту, большой парусник. Начал вглядываться. На корме написано: «Херсонес». Сильно удивился. К своему стыду, я до этого ничего о таком паруснике не слышал. А, между тем, у этого корабля, как оказалось, очень необычная судьба.

Построен он был на Гданьской верфи им. Ленина в 1989 г. по заказу Советского Союза как учебное трехмачтовое судно с полным парусным вооружением. Первоначально фрегат должен был получить имя «Александр Грин», но поскольку в год спуска на воду у нас отмечалось тысячелетие крещения Руси, он получил своё нынешнее название – «Херсонес». Как впоследствии оказалось, название в какой-то степени определило судьбу парусника.

Тип учебного трёхмачтового судна с полным парусным вооружением, строившийся на Гданьской верфи в 1960–1980-е года по заказу СССР.

Со стапелей Гданьской верфи в те времена сошло еще пять кораблей того же класса и для тех же целей: «Дар Молодёжи» (остался в Польше, порт приписки Гдыня, в настоящее время корабль-музей), «Дружба» (построен для Одессы), «Мир» (для Морской академии им. Макарова в Ленинграде; на сегодняшний день – самый быстрый парусник в мире), барк «Паллада» и фрегат «Надежда» (для морских вузов Владивостока). «Херсонес» первоначально был передан в Севастополь.

В СССР был один из лучших парусных флотов в мире. Помимо построенных в Гданьске специально под наш заказ, в этот флот входили легендарные барки «Седов» и «Крузенштерн», а также барк «Товарищ». После распада страны судьба  советских больших парусников  оказалась очень разной. Пять из них отошли России: «Седов», «Крузенштерн», «Надежда», «Мир» и «Паллада». Три отошли к Украине: «Товарищ», «Дружба» и, увы, «Херсонес».

Все пять российских кораблей до сих пор прекрасно себя чувствуют: на них проходят практику курсанты мореходок. бороздя мировой океан и регулярно участвуя в разных международных регатах. Судьба украинских парусников оказалась другой. Великолепный барк, красавец «Товарищ», портом приписки которого был Херсон, врос в ил и пришел в полную негодность. Этот корабль был построен в Германии в 1933 году, и вот группа немецких энтузиастов сумела собрать деньги и выкупила это судно. Теперь корабль находится в Германии, но уже давно никуда не плавает – он превращен в музей. Фрегат «Дружба» (Одесса) сразу же переоборудовали из учебного судна в круизную яхту, которая стала приносить кому-то немалый доход, пользуясь большим спросом у иностранных туристов. Но те, кто извлекал из «Дружбы» этот доход, были людьми жадными. Сначала парусник был арестован за долги в Болгарии, потом, в 1997 г., снова арестован, на этот раз на Кипре. На этом морские походы закончились. В 2002 г. корабль был все же возвращен в Одессу. Однако с тех пор он, никому не нужный, потихоньку ржавеет на приколе.  

«Херсонес» в 1991 г. был передан в Керчь, где отчасти работал по прямому назначению  – как учебный корабль для курсантов, но одновременно с этим его начали, как и "Дружбу", активно эксплуатировать в качестве круизника, заключив контракт с какой-то немецкой фирмой. В 1997 г. «Херсонес» стал первым и последним украинским кораблем, который обогнул Мыс Горн на одних парусах, при выключенных двигателях, что для любого большого парусника – и, конечно, для его капитана – считается важной вехой в карьере. Однако жадность  – она и есть жадность. Немцы вложили крупные деньги на ремонт судна и на повышение его комфортабельности для туристов. Однако Украина примерно через год после первого «майдана», видимо, в благодарность, решила значительно поднять для немцев аренду. Немцы офигели от такой наглости (они только что выложили на модернизацию корабля собственные огромные деньги!) и наотрез отказались подписывать новый контракт. Тогда украинские власти запретили «Херсонесу» выход в море и отправили его в керченский отстойник. Немцы подали в суд, требуя вернуть затраченные деньги… Короче говоря, знакомая история.

С тех пор «Херсонес» начал врастать в ил, ржавел и потихоньку разворовывался. Лишь участие одного из боцманов бывшей команды, который на свой страх и риск и за свои деньги что-то делал на корабле, регулярно там появлялся, спасло судно от полного разграбления. И вот случилась очередная «пэрэмога». Крым вместе с «Херсонесом» предпочел «уплыть» в Россию. В октябре 2015 года «Херсонес» отвели в Севастополь (в Керчи не было возможности для ремонта), поставили в док судоремонтного завода. Все было очень плачевно. Корпус в ужасном состоянии, мачты проржавели, такелаж сгнил, навигация разграблена… Мало кто вообще верил, что корабль когда-нибудь самостоятельно сможет выйти в море. Но любовь к парусам и энтузиазм могут сделать невозможное. Ремонт продолжался восемь месяцев и завершился в июне 2016-го. «Херсонес» возродился, как птица-феникс! Новая краска, свежая палуба, новый такелаж, новая команда, новая жизнь… Осенью того же года восставший из небытия фрегат участвовал в первой международной регате.

"Херсонес".© Фото: Александр Львов.

Теперь постоянным местом приписки «Херсонеса» опять стал Севастополь. Что вполне логично - всё вернулось на круги своя. Теперь у Севастополя опять два Херсонеса.

Когда я смотрю на этот корабль, пришвартованный недалеко от Графской пристани, сердце у меня наполняется невыразимой радостью. Врастать в ил этот красавец больше уже точно не будет!

Вход в Южную бухту. Севастополь. 2016 год.

Та первая встреча с «Херсонесом» невольно вызвала в памяти одну студенческую песню, которая неразрывно связана у меня с Крымской археологической экспедицией Уральского государственного университета и, естественно, с Херсонесом Таврическим, с раскопками, с нашим археологическим лагерем, с Карантинной бухтой и вообще – с той неповторимой севастопольской атмосферой начала 80-х. Тогда в нашем студенческом репертуаре  песня эта неизменно входила в число наиболее любимых и регулярно исполняемых по вечерам, особенно в горных отрядах – на Сюйрени, на Бакле, в Танковом, где еда готовилась на костре и где, соответственно, каждый вечер, перед отбоем, заканчивался песнями у костра.  Так же одной из самых популярных песня эта была и в селе Чувашково Красноуфимского района, куда  студенты-историки каждый сентябрь отправлялись убирать урожай картошки с бескрайних совхозных полей…

*     *     *

Итак, винтажная, можно даже сказать, легендарная вещь – студенческая песня «Наш фрегат давно уже на рейде». Не слышал ее более тридцати лет и, честно говоря, совершенно забыл. Но вот я увидел с Графской пристани фрегат «Херсонес», и эта песня тут же всплыла в памяти! На следующий день, вечером, мы с внуком гуляли по Приморскому бульвару. Солнце клонилось к закату, воздух приобретал неуловимый янтарный оттенок, какие-то ребята с аппаратурой исполняли песни Цоя. К стенке причалил флибустьерский корабль, и с него по перекидному трапу на набережную выбежал колоритный Джек Воробей собственной персоной. В камзоле, треуголке, с черной  бородой, с пистолетом за поясом – все дела.  И опять на меня нахлынула эта песня… Жаль, что ребятам, скорее всего, не знаком студенческий репертуар 80-х. Здесь «Наш фрегат» пришёлся бы как раз к месту… 

Наш фрегат давно уже на рейде,
Борется с прибрежною волною.
Эй, налейте, сволочи, налейте,
Или вы поссоритесь со мною!
Эй, налейте, сволочи, налейте,
Или вы поссоритесь со мною!

Десять тысяч бед за нами следом

Ходит как надежная охрана.

Плюньте, кто на дно пойдет последним,

В пенистую морду океана!

Плюньте, кто на дно пойдет последним,

В пенистую морду океана!

Эх хозяйка, что же ты, хозяйка?

Выпей с нами – мы сегодня платим.

Что-то нынче вечером, хозяйка,

на тебе особенное платье.

Что-то нынче вечером, хозяйка,

На тебе особенное платье.

Не смотри ты так неосторожно,
Не буди в груди моей усталость.
Это совершенно невозможно,
Даже до рассвета не останусь.
Это совершенно невозможно,

Даже до рассвета не останусь.

Смит-Вессόн калибра тридцать восемь

друг мой до последней перестрелки.

Если мы о чём-нибудь и просим –

Это чтобы сдохнуть не у стенки.

Если мы о чём-нибудь и просим –

Это чтоб подохнуть не у стенки.

Разнесётся эхо-эхо-эхо,

Эй вы, чайки, дурочки, не плачьте!

Это задыхается от смеха

Море, обнимающее мачты.

Это задыхается от смеха

Море, обнимающее мачты.

Наш фрегат давно уже на рейде,

Борется с прибрежною волною.

Эй, налейте, сволочи, налейте,

Или вы поссоритесь со мною!

Эй, налейте, сволочи, налейте,

Или вы поссоритесь со мною!