Таврида

Севастополь. Городские зарисовки. Август–сентябрь 2016 года

Панорамный вид (с Северной стороны) на Павловский мыс и на вход в Южную бухту. По центру – Адмиральский корпус Военно-морского госпиталя имени Пирогова.

К Севастополю я отношусь как к своему родному городу. Такие же чувства у меня еще к Питеру. Хотя родился я совсем в другом месте…

С Севастополем меня связывает очень многое. Впервые оказался в этом городе в мае 1975 года. Отец работал на заводе, который входил в систему Министерства среднего машиностроения СССР. Это было очень крутое министерство, которое обеспечивало атомную безопасность Союза. И у этого министерства в Крыму, в Евпатории, был свой пионерский лагерь – имени Олега Кошевого. Масштабный комплекс, работавший по тем же принципам, что и Артек. Помимо летней смены работали четыре учебные смены. Я туда попал в последнюю четверть. То есть можно было уже купаться.  В общем, что тут скажешь… Эта смена – один из лучших эпизодов детства. Крым, море, друзья со всего Союза – от Архангельска до Самарканда, уроки по 40 минут (или по 35?), учительница по русскому, которая стала настоящим старшим товарищем и другом, масса всяких мероприятий, соревнований, классические пионерские ночные забавы типа мазанья девчонок зубной пастой и боев на подушках, кипарисы и можжевельник с их необыкновенным, незнакомым запахом… Ну, и как заключительный бонус – первый в жизни полет на самолете при возвращении домой (турбовинтовой красавец Ил-18).

Так вот, на майские праздники (а это, между прочим, было 30-летие Победы) весь наш лагерь погрузили в автобусы и повезли в Севастополь. Там мы прошли в составе колонны по какой-то, как мне показалось, очень зеленой улице (как я теперь понимаю, это был проспект Нахимова). Никаких экскурсий, никаких музеев. Короче, никаких особых впечатлений от первого знакомства с этим городом в памяти не осталось. Прошли, снова сели в автобусы и поехали в лагерь, ужинать и смотреть «Командира счастливой Щуки»…

Настоящее знакомство с Севастополем случилось только в университетские годы, когда я оказался на археологической практике в Херсонесе. Ехали на поезде три дня. Весело было, надо сказать. Хорошо помню, что через три дня, кода мы вышли из вагона, перрон пошатывался, а ноги слегка подкашивались. Не от выпитого, однако, а от дороги. Потом – уж не знаю почему – вместо того, чтобы сесть на троллейбус, всей толпой отправились пешком на площадь Ушакова – то есть со всей амуницией, с рюкзаками прямо с вокзала начали штурмовать крутую гору. Хорошо хоть там лестница есть. Наверное, это потому, что нас было очень много – весь плацкартный вагон, под завязку забитый студентами истфака. Руководители группы не хотели, видимо, рисковать – вместо горы штурмовать пришлось бы несколько троллейбусов, и кто-нибудь точно уехал куда-нибудь не туда. У меня сейчас такое впечатление, что мы с полной выкладкой шли пешком вплоть до самого Херсонеса. Я конечно не скажу, что это такой же подвиг, какой в 334-м году до нашей эры совершил Александр Филиппович, который после дневного марша заставил свои войска форсировать реку Граник и атаковать на противоположном крутом берегу сытых и отдохнувших персов, но что-то героическое в нашем марш-броске к Херсонесу тоже было… Особенно если учесть, что солнце било прямо в темечко … (В этом, 2016-м, году мне пришлось – так получилось – пешком, по жаре, с рюкзаком и в быстром темпе пройтись от Дмитрия Ульянова до Херсонеса, а оттуда, опять пешком, до кинотеатра «Россия» – так вот, я за эти полтора часа потерял не меньше полутора литров жидкости, рубашку и джинсы можно было выжимать).

С тех далеких, можно сказать, архаических времен Севастополь живет в моем сердце. Бывал я там много раз – и в археологических экспедициях, и в свадебном путешествии, и на конференциях, и детей потом туда возили. А теперь вот дочь вместе с семьей вообще туда жить переехали, дом там строят, внучка в первый класс пошла…

Однако с 1993 года после каждого посещения Крыма в душе начал накапливаться какой-то неприятный осадок. Крым девяностых и двухтысячных исподволь начинал все больше отличаться от Крыма восьмидесятых. Здесь все больше и больше стало проявляться какое-то … рогульянство (скажем так; от украинского жаргонного «рогуль»). Неприятным было то, что по телевизору, какой канал ни включишь, дикторы и официальные лица говорят всегда по-украински, а все обычные люди – по-русски. В этом ощущалась какая-то скрытая угроза. Появился еще один момент, которого я никогда не замечал прежде – в любом магазине, в любом киоске, в любой кассе на автовокзале тебя если не обхамят, то обязательно покажут, что в твоей личности есть только одно более или менее интересное обстоятельство – содержимое твоего кошелька. Такое ощущение возникало, что любая бабка на рынке считает своим долгом «обуть» тебя хотя бы на 50 копеек. В общем, примерно с начала 2000-х  решил, что в Крым я больше не ездок…

И вот в этом году наконец-то я снова в Севастополе. И вдруг оказалось, что это по-прежнему мой родной город, один из самых любимых городов на свете. Рогульянство, у части жителей, конечно, никуда не исчезло, материться вслух на улице стали, в сравнении с давними временами, гораздо чаще. Причем непотребно выражаются и мужчины, и женщины, и молодые, и вполне зрелые люди, независимо от того, есть ли рядом дети, хоть чужие, хоть свои. И это контрастирует, например, даже с улицами суровой уральской столицы. И все же Севастополь остается Севастополем. Атмосферу его нужно уловить. А если уловишь – уже не разлюбишь.

Познакомился с одним севастопольцем. Очень интеллигентный дядька. Оказалось, что в 80-е он тоже копал в Херсонесе, работая в музее-заповеднике младшим научным сотрудником. Возможно, мы даже с ним пересекались. Он сказал одну очень любопытную вещь: «Вот прошло уже два с половиной года после известных событий, и я вдруг поймал себя на мысли, даже, скорей, на ощущении, что тех двадцати пяти лет как будто бы и не было вообще. Как будто бы время вернулось на круги своя и все встало на свои места». И у меня примерно такое же ощущение от этой моей поездки. А рогульянство… Ну что ж, оно себя, я думаю, само изживет потихоньку.

Ниже – несколько моих зарисовок и наблюдений с улиц Севастополя. С минимумом слов и рассуждений.

Экскурсия по бухтам Севастополя

На Графской пристани

Графская пристань. Перед грозой

Тьма, пришедшая с Черного моря, накрыла кем-то ненавидимый город...

Мемориальная доска на Графской пристани

Севастополь - никакой не курорт. Это - военно-морская база Черноморского флота России. Таким он был всегда, таким он остается и сейчас.

Мыс Кондрафос.Северная сторона.

На фотографии выше - мыс Кондрафос, что на Северной стороне. В этом месте расположена база минного и противолодочного вооружения. Изображены Знамя Победы, Флаг Севастополя, Андреевский флаг и Российский триколор. Никто не может объяснить, почему этот мыс имеет такое странное название.

Проспект Нахимова. После дождя

Увидел этот плакат и вспомнил строки из песни Александра Городницкого:

Что сулит наступающий год?
Снова небо туманное мглисто.
Я ступаю в последний вельбот,
Покидающий Графскую пристань.
И шепчу я, прищурив глаза,
Не скрывая непрошеной грусти:
– Этот город вернется назад –
Севастополь останется русским!»

                          (Александр Городницкий)

Уголок старого Севастополя. Улица Советская

На верху Владимирской горки рядышком находятся два самых мощных монументальных комплекса Севастополя, относящиеся к двум разным эпохам: главный памятник Первой обороне Севастополя в виде Владимирского собора и памятник Ленину.

В студенческие годы мы частенько после ужина уезжали из нашего археологического лагеря в Херсонесе, чтобы погулять по вечернему Севастополю. Снимали сандалии и шли по Большой Морской, потом поднимались на Владимирскую горку. Всю дорогу – босиком. Часов в десять вечера теплый асфальт был как живой… Такая, вроде бы, мелочь, а я (спустя более чем тридцать лет) помню это ощущение очень отчетливо. В парке «у Ленина», похоже, до сих пор стоят те же самые скамейки, на которых мы тогда сидели... 

Признаться, раньше я был совершенно равнодушен к этому памятнику. Ну, Ленин и Ленин. Но в этот раз памятник этот меня неожиданно поразил. Я вдруг кожей ощутил, какая мощная энергетика в этом ансамбле. И какое потрясающее по силе выбрано место. Настоящий шедевр жанра. То что называется «высокий стиль». Ленины есть в каждом городе; у меня даже есть подборка моих собственных снимков с забавными и даже просто смешными ленинами. Мало где они способны оказать сильное эмоциональное воздействие. А севастопольский «вождь мирового пролетариата» реально оказывает! И еще одна мысль пришла в голову сама собой (думаю, она приходит многим, кто в наше время поднимается по каменным ступенькам на Владимирскую горку): «Как же здорово, что Крым вернулся в Россию! Страшно представить, что было бы с этим памятником, останься Севастополь на Украине».

А в глубине парка, за революционным монументом, находится усыпальница четырех русских адмиралов – Владимирский собор. И получается какая-то совершенно неожиданная вещь: Владимир Ильич вдруг оказывается на страже нашей истории, он как бы закрывает собой и нашу память, и нашу славу; "ленинский" легион первым вступил в бой и уже понес в этом бою немалые потери в виде поваленных ленинов...

Владимирский собор

В старой части Севастополя есть еще одна необычная православная церковь – Петропавловский собор.  

Кирилл и Мефодий перед собором Петра и Павла в Севастополе

Петропавловский собор Севастополя

На мысе Хрустальном, недалеко от Артбухты, находится дорогой антикварный магазин-галерея. А рядом с галереей припаркован «антикварный» мотоцикл «Урал». Номерной знак у него – крымский советских времен. На таком вот «Урале» в конце 70-х я ездил с отцом по уральским лесным дорогам – за грибами-ягодами…

Антиквариат

На пляже на мысе Хрустальном можно поплавать «наперегонки» с большим противолодочным кораблём…

Сторожевой корабль модернизированной серии «Сметливый» в первый день учений «Кавказ-2016»

Еще совсем недавно просто для выхода из Севастопольской бухты любому кораблю Черноморского флота России необходимо было получать официальное разрешение у Украины… Звучит немножко смешно. 

На фотографии выше – «дедушка» Черноморского флота (в строю с 1969 года), последний действующий «поющий фрегат». Это - «Сметливый». Большой противолодочный корабль (по старой классификации), новый бортовой номер 870. На фотографии «Сметливый» выходит с базы для участия в стратегических командно-штабных учениях «Кавказ-2016».

Где-то в старых семейных альбомах у меня есть фотография, где я, совсем пацан, стою рядом с моряком ЧФ, у которого на бескозырке гордо красуется надпись «Сметливый»… Было это в ’75-м году. Корабль был спущен на воду в ‘69-м. С тех пор след за его кормой растянулся на многие сотни тысяч миль… Бороздил этот «поющий фрегат» в основном воды Средиземного и Черного морей. Участвовал в пятидневной Грузинской войне. Недавно на него в Эгейском море, недалеко от Проливов, чуть не налетел турецкий сейнер. «Сметливый» стоял на якоре, а этот дурак нёсся на него «на всех парах», не отвечая ни на какие запросы. Нашим пришлось дать залп в сторону сейнера (всего-то из стрелкового оружия). Турка резко сменил курс и поплыл, типа, по своим делам...

Артбухта. Очередь на паром на Северную сторону

Артбухта. Приморский бульвар. Излюбленное место туристов и роллеров.

Севастопольские сувениры

Прибой

Набережная Корнилова. Время обеда

"Пять характеров" (или "Севастопольские бабушки")

1 сентября с самого утра и до позднего вечера весь город был в приподнятом настроении. И настроение создавали вот эти светлые мордашки юных севастопольцев:

Вечером на площади перед Дворцом детства и юности был концерт и массовые гуляния.

Японцам очень нравится...

 

А над Артбухтой в это время звучали песни Цоя.

А солнце потихоньку уходило в глубины моря. Первый день осени подходил к своему концу…

Семнадцатый год

Так вот обстояли дела к семнадцатому году. Во втором веке. От рождества Христова. Крым, между прочим, наш. В смысле римский. А Москва - она, как известно, третий Рим. А четвёртому не бывать.

Расширение Римской империи от 200-х гг. до н. э. до 117 г. н. э.

 

Наш фрегат давно уже на рейде...

Посвящается всем тем, 

кто когда-нибудь принимал участие 

в работе Крымской археологической экспедиции 

Уральского государственного университета.

Фрегат "Херсонес", учебная база Государственного Морского университета им. Ф.Ф.Ушакова. Порт приписки - Севастополь.

В прошлом году, находясь на Графской пристани в Севастополе, обратил внимание на пришвартованный недалеко, у входа в Южную бухту, большой парусник. Начал вглядываться. На корме написано: «Херсонес». Сильно удивился. К своему стыду, я до этого ничего о таком паруснике не слышал. А, между тем, у этого корабля, как оказалось, очень необычная судьба.

Построен он был на Гданьской верфи им. Ленина в 1989 г. по заказу Советского Союза как учебное трехмачтовое судно с полным парусным вооружением. Первоначально фрегат должен был получить имя «Александр Грин», но поскольку в год спуска на воду у нас отмечалось тысячелетие крещения Руси, он получил своё нынешнее название – «Херсонес». Как впоследствии оказалось, название в какой-то степени определило судьбу парусника.

Тип учебного трёхмачтового судна с полным парусным вооружением, строившийся на Гданьской верфи в 1960–1980-е года по заказу СССР.

Со стапелей Гданьской верфи в те времена сошло еще пять кораблей того же класса и для тех же целей: «Дар Молодёжи» (остался в Польше, порт приписки Гдыня, в настоящее время корабль-музей), «Дружба» (построен для Одессы), «Мир» (для Морской академии им. Макарова в Ленинграде; на сегодняшний день – самый быстрый парусник в мире), барк «Паллада» и фрегат «Надежда» (для морских вузов Владивостока). «Херсонес» первоначально был передан в Севастполь.

В СССР был один из лучших парусных флотов в мире. Помимо построенных в Гданьске специально под наш заказ, в этот флот входили легендарные барки «Седов» и «Крузенштерн», а также барк «Товарищ». После распада страны судьба  советских больших парусников  оказалась очень разной. Пять из них отошли России: «Седов», «Крузенштерн», «Надежда», «Мир» и «Паллада». Три отошли к Украине: «Товарищ», «Дружба» и, увы, «Херсонес».

Все пять российских кораблей до сих пор прекрасно себя чувствуют: на них проходят практику курсанты мореходок. бороздя мировой океан и регулярно участвуя в разных международных регатах. Судьба украинских парусников оказалась другой. Великолепный барк, красавец «Товарищ», портом приписки которого был Херсон, врос в ил и пришел в полную негодность. Этот корабль был построен в Германии в 1933 году, и вот группа немецких энтузиастов сумела собрать деньги и выкупила это судно. Теперь корабль находится в Германии, но уже давно никуда не плавает – он превращен в музей. Фрегат «Дружба» (Одесса) сразу же переоборудовали из учебного судна в круизную яхту, которая стала приносить кому-то немалый доход, пользуясь большим спросом у иностранных туристов. Но те, кто извлекал из «Дружбы» этот доход, были людьми жадными. Сначала парусник был арестован за долги в Болгарии, потом, в 1997 г., снова арестован, на этот раз на Кипре. На этом морские походы закончились. В 2002 г. корабль был все же возвращен в Одессу. Однако с тех пор он, никому не нужный, потихоньку ржавеет на приколе.  

«Херсонес» в 1991 г. был передан в Керчь, где отчасти работал по прямому назначению  – как учебный корабль для курсантов, но одновременно с этим его начали, как и "Дружбу", активно эксплуатировать в качестве круизника, заключив контракт с какой-то немецкой фирмой. В 1997 г. «Херсонес» стал первым и последним украинским кораблем, который обогнул Мыс Горн на одних парусах, при выключенных двигателях, что для любого большого парусника – и, конечно, для его капитана – считается важной вехой в карьере. Однако жадность  – она и есть жадность. Немцы вложили крупные деньги на ремонт судна и на повышение его комфортабельности для туристов. Однако Украина примерно через год после первого «майдана», видимо, в благодарность, решила значительно поднять для немцев аренду. Немцы офигели от такой наглости (они только что выложили на модернизацию корабля собственные огромные деньги!) и наотрез отказались подписывать новый контракт. Тогда украинские власти запретили «Херсонесу» выход в море и отправили его в керченский отстойник. Немцы подали в суд, требуя вернуть затраченные деньги… Короче говоря, знакомая история.

С тех пор «Херсонес» начал врастать в ил, ржавел и потихоньку разворовывался. Лишь участие одного из боцманов бывшей команды, который на свой страх и риск и за свои деньги что-то делал на корабле, регулярно там появлялся, спасло судно от полного разграбления. И вот случилась очередная «пэрэмога». Крым вместе с «Херсонесом» предпочел «уплыть» в Россию. В октябре 2015 года «Херсонес» отвели в Севастополь (в Керчи не было возможности для ремонта), поставили в док судоремонтного завода. Все было очень плачевно. Корпус в ужасном состоянии, мачты проржавели, такелаж сгнил, навигация разграблена… Мало кто вообще верил, что корабль когда-нибудь самостоятельно сможет выйти в море. Но любовь к парусам и энтузиазм могут сделать невозможное. Ремонт продолжался восемь месяцев и завершился в июне 2016-го. «Херсонес» возродился, как птица-феникс! Новая краска, свежая палуба, новый такелаж, новая команда, новая жизнь… Осенью того же года восставший из небытия фрегат участвовал в первой международной регате.

"Херсонес".© Фото: Александр Львов.

Теперь постоянным местом приписки «Херсонеса» опять стал Севастополь. Что вполне логично - всё вернулось на круги своя. Теперь у Севастополя опять два Херсонеса.

Когда я смотрю на этот корабль, пришвартованный недалеко от Графской пристани, сердце у меня наполняется невыразимой радостью. Врастать в ил этот красавец больше уже точно не будет!

Вход в Южную бухту. Севастополь. 2016 год.

Та первая встреча с «Херсонесом» невольно вызвала в памяти одну студенческую песню, которая неразрывно связана у меня с Крымской археологической экспедицией Уральского государственного университета и, естественно, с Херсонесом Таврическим, с раскопками, с нашим археологическим лагерем, с Карантинной бухтой и вообще – с той неповторимой севастопольской атмосферой начала 80-х. Тогда в нашем студенческом репертуаре  песня эта неизменно входила в число наиболее любимых и регулярно исполняемых по вечерам, особенно в горных отрядах – на Сюйрени, на Бакле, в Танковом, где еда готовилась на костре и где, соответственно, каждый вечер, перед отбоем, заканчивался песнями у костра.  Так же одной из самых популярных песня эта была и в селе Чувашково Красноуфимского района, куда  студенты-историки каждый сентябрь отправлялись убирать урожай картошки с бескрайних совхозных полей…

*     *     *

Итак, винтажная, можно даже сказать, легендарная вещь – студенческая песня «Наш фрегат давно уже на рейде». Не слышал ее более тридцати лет и, честно говоря, совершенно забыл. Но вот я увидел с Графской пристани фрегат «Херсонес», и эта песня тут же всплыла в памяти! На следующий день, вечером, мы с внуком гуляли по Приморскому бульвару. Солнце клонилось к закату, воздух приобретал неуловимый янтарный оттенок, какие-то ребята с аппаратурой исполняли песни Цоя. К стенке причалил флибустьерский корабль, и с него по перекидному трапу на набережную выбежал колоритный Джек Воробей собственной персоной. В камзоле, треуголке, с черной  бородой, с пистолетом за поясом – все дела.  И опять на меня нахлынула эта песня… Жаль, что ребятам, скорее всего, не знаком студенческий репертуар 80-х. Здесь «Наш фрегат» пришёлся бы как раз к месту… 

Наш фрегат давно уже на рейде,
Борется с прибрежною волною.
Эй, налейте, сволочи, налейте,
Или вы поссоритесь со мною!
Эй, налейте, сволочи, налейте,
Или вы поссоритесь со мною!

Десять тысяч бед за нами следом

Ходит как надежная охрана.

Плюньте, кто на дно пойдет последним,

В пенистую морду океана!

Плюньте, кто на дно пойдет последним,

В пенистую морду океана!

Эх хозяйка, что же ты, хозяйка?

Выпей с нами – мы сегодня платим.

Что-то нынче вечером, хозяйка,

на тебе особенное платье.

Что-то нынче вечером, хозяйка,

На тебе особенное платье.

Не смотри ты так неосторожно,
Не буди в груди моей усталость.
Это совершенно невозможно,
Даже до рассвета не останусь.
Это совершенно невозможно,

Даже до рассвета не останусь.

Смит-Вессόн калибра тридцать восемь

друг мой до последней перестрелки.

Если мы о чём-нибудь и просим –

Это чтобы сдохнуть не у стенки.

Если мы о чём-нибудь и просим –

Это чтоб подохнуть не у стенки.

Разнесётся эхо-эхо-эхо,

Эй вы, чайки, дурочки, не плачьте!

Это задыхается от смеха

Море, обнимающее мачты.

Это задыхается от смеха

Море, обнимающее мачты.

Наш фрегат давно уже на рейде,

Борется с прибрежною волною.

Эй, налейте, сволочи, налейте,

Или вы поссоритесь со мною!

Эй, налейте, сволочи, налейте,

Или вы поссоритесь со мною!

 

Крым образца 1993-1994 годов глазами одного американца

Целая полка в моей библиотеке отведена под журнал "National Geographic" (в оригинальной английской версии). В основном это подписка за 90-е годы. Один мой английский коллега имел тогда в этом журнале какой-то бонус, поэтому мог подписывать меня бесплатно. Журналы стоят на полке под самым потолком и, честно говоря, достаются они оттуда крайне редко. Но вот на днях я решил провести инспекцию и заодно навести на полке порядок. И наткнулся, среди прочего, на очень интересную (как теперь оказалось) статью. Это рассказ одного американца о своей поездке по Крыму в 1993 году. Текст опубликован в 1994-м.

Ниже даю свой перевод этой статьи. Автор принадлежит еще к старой школе американской журналистики. Поэтому статья довольно объективна. Хотя и не без обычных западных загибонов. Не обходится дело, конечно, без русской mafia, которая контролирует Минск и приезжает в Ялту отдохнуть, поскольку здесь, типа, можно расслабиться и отпустить телохранителей...

Свои пометы я помещаю в квадратные скобки.

Итак, выкладываю первую часть своего перевода.

КРЫМ: ЖЕМЧУЖИНА ПАВШЕЙ ИМПЕРИИ

Автор: Питер Т. Уайт (бывший ассистент-редактор в  «National Geographic»; в 1994 г. вышел в отставку после 35 лет работы в журнале).

Фотограф: Эд Каши (фотограф фрилансер из Сан-Франциско).

Опубликовано на английском языке в журнале: National Geographic. Vol. 186, № 3 (September 1994). Стр. 86–119.

На набережной Ялты русские и украинцы дышат штормовым воздухом Черного моря, не думая в данный момент о том, какой флаг должен реять над спорным полуостровом.

Любимцы русских аристократов, когда-то проводивших здесь лето, ухоженные борзые, известные также как русские волкодавы, охотятся на кроликов для своих заводчиков под Симферополем.  Оставаясь в течение десятилетий советским уютным местом, Крым воспринимает жизнь как славянская Ривьера.

Екатерина Великая, Императрица Российская, улыбается мне и говорит, что она любит Крым. «В хороших руках он мог бы стать самым изумительным райским местом». О, да, конечно, эта выразительная дама в дорогих шелках и бархате, с малиновой лентой поперек пышной груди, на самом деле является актрисой, одетой как императрица по случаю торжеств в честь основания в 1783 году портового города Севастополь (произносится как Seh-vas-toe-pol). Но ее чувства близки тому, что ощущала историческая Екатерина два века назад. Та Екатерина говорила, что Крым – самая прекрасная жемчужина в ее короне.

               Что же такого замечательного в этом полуострове размером с Вермонт [штат в США], выступающем из материковой Украины в Черное море?

               Прежде всего, priroda. Означает «природа». Крымские горы, вытянувшиеся на 90 миль вдоль южного берега, обеспечивают защиту от холодных северных ветров, так что узкая полоса шириной от двух до восьми миль между морем и живописными известняковыми утесами наслаждается Средиземноморским климатом: теплое, сухое лето и мягкая зима, примерно с 250 солнечными днями в году.

               Неудивительно, что в течение десятилетий привилегированные русские приезжали сюда на отдых – царь и аристократы, затем боссы коммунистической партии и заслуженные рабочие, а теперь постперестроечные спекулянты и всякий, кто может позволить себе наслаждаться жизнью.

               Они заполняют старые дворцы и относительно недавно построенные санатории, гуляют в прекрасных парках между деревьями и кустарниками со всего мира – кедров, кипарисов, секвой, китайских пальм. Благоухание местных крымских сосен, как мне рассказали, благотворно для ваших легких. Надо просто поудобней устроиться в можжевеловой роще, глубоко дышать, и все болезнетворные бактерии сами собой покинут вашу дыхательную систему. Люди здесь твердо в это верят и им не нравится, когда подвергают  это сомнению.

               Я приехал сюда поздней весной, когда на бесконечно плоской внутренней части Крыма поля, засеянные пшеницей и ячменем, светились яркой зеленью с алыми точками маков. Вдоль дорог – дикие цветы, и когда вы едете по этим дорогам, то как будто нюхаете жимолость или жасмин, как если бы ими дымил туристический автобус. Птицы в 4:15 утра поют почти так же громко, как любители водки за три часа до этого в соседнем с моим номере в «Ялте», отеле на 2.500 мест. Светает к 4:30, и под моим балконом манит к себе голубая Ялтинская бухта, впечатляющим образом примыкающая к стенам из серебристого известняка,  над которыми на 4.331 фута вздымается острозубая вершина Ай-Петри, то есть гора Святого Петра.

               Но я не могу позволить себе отдаться чувствам и просто наслаждаться; этот крымский рай утопает в проблемах.

               Туристический поток упал более чем на треть. До того, как Михаил Горбачев начал свои реформы в 1987-м («год, когда всё начало рушиться», как говорил мне один член ялтинского городского совета), около 7.5 миллионов человек ежегодно посещали 600 крымских санаториев, гостиниц, гостевых домов и туристических лагерей. Для многих людей отдых субсидировался  в виде путевок от профсоюзов, заводов и таких организаций, как Коммунистический союз молодежи (Комсомол), которые отправляли сюда детей бесплатно или почти бесплатно. Такие льготы почти совершенно исчезли после распада Союза Советских Социалистических Республик в 1991 году. Пребывание в субсидируемом профсоюзном санатории когда-то стоило рабочему всего лишь 10% от его месячной заработной платы; теперь это вдвое превышает его месячный заработок, а если он возьмет с собой жену и двух детей, то это ему обойдется в восемь раз дороже его зарплаты. «Так что кроме этого он не сможет ни купить покушать, ни купить даже шляпу от солнца», жалуется один ялтинский торговец.

               Даже количество так называемых диких туристов, то есть тех, кто берёт с собой палатку или самостоятельно ищет дешевое жильё, уменьшилось. Почему? Инфляция. На Украине она выше, чем в любой другой стране бывшего С.С.С.Р. За то время, пока я там находился, цена на килограмм хлеба резко подскочила с 48 до 100, бензина – с 750 до 1.300 за литр, а этот бензин еще нужно найти.

               Цены приведены в карбованцах, которые повсеместно называют купонами. Это временная украинская валюта. Когда я приехал, самая большая купюра была 10.000 купонов. Вскоре появились купюры в 20.000 купонов, а 50.000-е и 100.000-е на тот момент уже печатались. Год назад доллар США менялся по 120 купонов, а теперь [1993] он стоит 3.100. При таком курсе обычная месячная зарплата в 16.000 купонов должна была снизиться со $130 до $5. «Как я могу прокормить свою семью, – восклицает  женщина, – когда  килограмм сосисок стоит 4.000 купонов?».

Развал С.С.С.Р. обеспечил Крым еще одной проблемой. Украина, заявляя о своем суверенитете, высказывает претензии на Черноморский флот, базирующийся в Севастополе. Российский парламент, однако, провозгласил Севастополь российским городом, а флот – российской собственностью. Административно Крым являлся частью Российской Республики вплоть до 1954 года, когда он был передан Украинской Республике по наущению Никиты Хрущева. Всё это было, конечно, внутри С.С.С.Р., так что в то время такая передача мало что значила.

НАДПИСЬ НА КАРТЕ: Когда Никита Хрущев в 1954 г. отпраздновал 300-летие русско-украинского союза «подарком» Крыма Украине, это, в общем-то, было всего лишь символическим актом, поскольку советские начальники правили всем. Сегодня многие русские хотят аннулировать этот подарок. Для украинцев контроль над полуостровом стал тестом на их собственный новый суверенитет. 

Украинские официальные лица обвиняют российских политиков в том, что те планируют вернуть назад не только Севастополь, но и весь Крым, сделав его сначала независимым, а потом предложив присоединиться к России. «Они хотят спровоцировать русское население Крыма» – рассказывают мне. А это – большая часть из 2.7 миллиона крымчан – 63%; украинцев 25%.

Девять процентов составляют крымские татары – напоминание о тех народах, которые населяли Крым еще до русских и украинцев; и таких народов – целый список. Сначала киммерийцы и загадочные тавры, приносившие потерпевших кораблекрушение моряков в жертву своей девственной богине. Затем воинственные восточные всадники – скифы и сарматы, – а также греки, прибывшие с юга, выращивавшие здесь виноград и экспортировавшие пшеницу в Афины и Александрию. Следующими пришли легионеры императорского Рима, а с севера – готы. В средние века внутренние территории заселили турки, а византийцы и генуэзцы возвели на побережье торговые фактории и крепости.

В середине 13-го века войска хана Батыя и Золотой Орды сделали татар хозяевами всего полуострова, и к 1500-м годам Крымское ханство, находившееся в союзе с Турцией, устраивало набеги на север ради захвата рабов и доходило до самой Москвы. По мере того, как Россия усиливалась, она расширялась на юг, и в 1783 году захватила Крым. Это русское название происходит из тюркского языка, на котором говорили татары – от кирим, что означает «крепость».

Во время Второй мировой [Великой Отечественной] войны в одну ночь по приказу Сталина все крымские татары – 250.000 – были выселены на восток в Среднюю Азию, главным образом в Узбекистан. Сталин обвинил их в сотрудничестве с немецкими оккупационными войсками. Говорят, что почти половина умерли по пути и в первое время после поселения на новом месте. Переселённые никогда не теряли надежды вернуться, и с конца 1980-х они это делают. Теперь они борются не только с этнической дискриминацией, но и с экономическим хаосом, который поразил Украину.

[Скан фотографии на развороте получается плохо, поэтому здесь я помещаю свою собственную фотографию.] 

На южном берегу. Форосская церковь притулилась на скалистом обломе Крымских гор. Неподалеку находятся также укрытые от посторонних глаз роскошные курорты, где представители советской элиты проводили лето, а также дача, в которой Михаил Горбачев провел свой последний отпуск в ранге президента.

Но проблемы – это то, на что прибывающие в Крым туристы не обращают внимания. Отличным местом, с которого стоит начать, является Ялта. Вдоль приморской прогулочной улицы, где полно развлечений и которая по-прежнему носит название "Набережная имени Ленина", тянутся в линию пальмы и розы. Люди прогуливаются мимо ларьков с мороженым и сувенирных киосков; уличные художники и фотографы  предлагают свои услуги. Экскурсионные кораблики берут пассажиров на обзорные прогулки вдоль побережья Большой Ялты протяженностью в 50 миль, которое включает в себя дюжину поселений. Сегодняшние экономические беды могут немного омрачить ощущение роскоши  (мой номер в гостинице, очевидно, был сдан под вечеринку на одну ночь, пока я отсутствовал), но Ялта остается самым известным курортом в бывшем Советском Союзе.

На рубеже столетий Антон Чехов держал дом в Ялте, где он написал Вишнёвый сад и Три сестры; он так высказывается по поводу приезжих: «Женщины средних лет одеваются здесь так, как будто они молоденькие девушки, а вокруг полно генералов».

Сегодня он увидел бы молодых женщин в суперобтягивающих миниюбках, с ярко накрашенными алой помадой губами, и довольно много biznesmeny. Отличным местом для наблюдения за некоторыми динамическими элементами постсоветского общества является огромный бассейн с морской водой в отеле «Ялта-Интурист». Один украинский предприниматель, который теперь живет в Канаде, но часто приезжает сюда, объясняет мне, кто есть кто. Я буду называть его Сашей.

Члены новой славянской мафии, доминирующей в России, на отдыхе от дел вышагивают по променаду вдоль пляжа в Ялте, где рестораны переполнены нуворишами. Чтобы воспользоваться огромным экономическим потенциалом Крыма, обычные рэкетиры быстро перешли к приобретению недвижимости и концессий по всему побережью.

Высокий мускулистый мужчина вон там, среди коренастых коротко стриженых типов – он контролирует мафию в Минске. Вот эта дама с двумя детьми – ее муж крупный  бизнесмен в Москве, он приедет на выходные; возможно, он только что сделал еще один миллион долларов…

Как? «Продажа заграницу нефти или металлов или какой-нибудь химии. Вы покупаете дешево из государственных ресурсов, и, конечно, вам нужна лицензия, так что вы платите под столом». Это не противозаконно?  «Да, но всё можно сделать, если у вас есть деньги и нужные связи».

Саша многое рассказывает  о новых богатых русских, которые могут позволить себе и Ривьеру, и Майорку, и Майями, но не чувствуют там себя комфортно – здесь же они могут говорить на своем языке и ощущать себя как дома. Он добавляет, что в Москве, если ты богат, кто-нибудь может тебя убить – конкурент или завистник, это случается почти каждый день, – поэтому нужно иметь телохранителей. В Ялте можно расслабиться, но некоторые люди и сюда приезжают с телохранителями.

Я вижу этих мускулистых парней с выпивкой  на террасе у входа в отель – короткие стрижки «ёжиком», спортивные костюмы, американские кроссовки самой последней модели. Здесь же прелестные девушки в миниюбках ищут дружбы с иностранцами, в чьих кошельках, как предполагается, твердая валюта. (За соседним столиком: она – «Уан хандрид доллар», он – «Let’s go»).

Здесь же я познакомился с одним баварским фермером, ветераном немецкой армии с горькой жизненной историей. Во время войны он был в плену под Ялтой, рубил лес в горах. Когда охрана чуть было не забила его до смерти, одна женщина, которая заведовала лесничеством, спасла его. Через 23 года он вернулся и нашёл ее, она была тогда в нужде, и поддержал ее. Он возвращался много раз, привозя группы немецких туристов. Теперь та женщина умерла, но он пойдет к одной несчастной старухе, сидящей перед  церковью, и передаст ей столько купонов, сколько она получает в виде пенсии за несколько месяцев. «Эти женщины такие бедные», говорит он. «Мне сказали, что она уже два года не может купить себе приличный кусок мяса».

Слово «дача» по-русски означает загородный участок, и это может быть и лачужка с небольшим огородиком, и настоящий особняк на тщательно продуманном поместье, какие лидеры коммунистической партии предпочитали иметь на южном берегу Крыма. Дача близ Ялты, которой пользовался Никита Хрущев, имела один кинотеатр внутри помещения и еще один - на открытом воздухе, пруды и журчащие фонтаны, а также бомбоубежище на глубине 250 футов. Иногда посторонний человек может попасть туда на экскурсию, и я видел альбом с фотографиями гостей Хрущева – Индирой Ганди, Тито, Хо Ши Мином.

Преемник Хрущева, Леонид Брежнев, добавил крытый плавательный бассейн с раздвижными стеклянными стенами и уютным баром, где он гостеприимно принимал важных иностранцев, таких, например, как Президент Никсон. Горбачев останавливался здесь также, но потом он заимел обширное сооружение, построенное дальше по побережью, у Фороса. Сейчас этот особняк закрыт, но мне удалось взглянуть на него с моря, во время прогулки на туристическом судне: трехэтажная резиденция с эскалатором к пляжу, отдельное рекреационное здание, помещения для гостей, докторов, охраны. Здесь в августе 1991 г. заговорщики поместили Горбачева под домашний арест; их заговор провалился через три дня, но и он сам через четыре месяца потерял работу.

 Моментальная фотография для нетребовательных туристов, пластиковая пальма и «бутафорские» алкогольные напитки ждут желающих на ялтинской набережной. Находящаяся примерно на той же широте, что и Ницца, Ялта имеет субтропический климат, прежде всего благодаря горам, которые защищают южный берег Крыма от ветров, дующих из степей.

Самое благотворное, что есть на южном берегу Крыма, как я слышал во время посещения нескольких из многочисленных здешних санаториев, это само сочетание солнца, морского воздуха и благоухания, идущего от парков. Но предлагается лечение и в связи со специфическими проблемами: массаж, акупунктура, мягкая музыка для снятия стресса.

В некоторые вещи мне всё же трудно поверить. Аппликация электромагнитов при варикозном расширении вен? Даже галька на пляже, как меня уверяли, может иметь терапевтический эффект. В зависимости от того, на какую часть вашей ступни надавливает такой голыш, нервные пути, идущие к разным органам, будут передавать благотворную стимуляцию. Но в наши дни, говорит директор санатория, большинство предпочитают  просто расслабляться.

Пришвартованный у набережной Ленина в Ялте белоснежный корабль под названием Профессор Зубов отражает другую новую реальность. Он принадлежит одному русскому научному институту, но более уже не совершает исследовательских походов, поскольку институт испытывает большие проблемы с финансированием. Одна частная кампания берёт это научное судно в аренду для чартерных рейсов, и раз в неделю сотня или даже более пассажиров отправляются на нём в Стамбул, где дёшево за доллары закупают турецкие товары – тряпки, шоколад – чтобы потом продавать здесь. Это быстрый способ удвоить ваши деньги, и называется он kupil-prodal.

В санатории имени Кирова дюжина мужчин и женщин сидят в закрытом помещении, куда нагнетается воздух, насыщенный мельчайшими частицами соли [это называется соляная пещера].  Очень хорошо помогает при бронхитах, астме, проблемах с пазухами, говорит служитель – 200 купонов за визит (семь центов за один раз). Это – тоже ответ на новые условия. Санаторий, более уже не субсидируемый государством и нуждающийся в деньгах, чтобы не закрыться, сдаёт эту комнату в аренду одному из своих докторов, который создал частную фирму - для повышения своего слишком низкого жалованья.  Он говорит, что пока заработать много не получается; все же лучшая вещь в наше время – это kupil-prodal.

От любых болезней лучшее средство - это, в первую очередь, солнце, море, а также минералы. Постояльцы санатория имени Кирова в Ялте вдыхают насыщенный соляными парами воздух, будучи уверены, что это восстановит их лёгкие.

Изменения произошли также и в главной ялтинской достопримечательности - в большом белоснежном Ливадийском дворце, что в нескольких милях по дороге из Ялты. Когда-то этот дворец был летней резиденцией Николая II, последнего русского царя. Экскурсоводы говорят, что прежде они упоминали о нём лишь вскользь. Акцент тогда делался на том, что в зале для торжественных обедов Сталин, Черчилль и Рузвельт в 1945 г. встретились во время Ялтинской конференции, чтобы разработать карту послевоенной Европы.  Но теперь посетителей более всего интригуют  недавно развешанные фотографии императорской семьи – как они пьют чай в парке, играют в теннис, плещутся в прибое. Туристическая брошюра, продающаяся в принадлежащем городу киоске за 200 купонов, за пределами дворца, буквально через 300 футов, стоит уже 2.000 купонов – kupil-prodal в полном расцвете.

Шоссе вдоль моря ведет из Ялты на запад в Севастополь, полный достоинства военно-морской город, который дважды прошёл через настоящий ад. В первый раз – во время Крымской войны 1854-1856 годов. Спустя десять лет после окончания той войны Марк Твен, во время своего европейского турне, видел, что сделали 349 дней осады и бомбардировок со стороны британцев, французов, итальянцев и турок в той войне против русской экспансии.

[Замечательная логика! Хиросима и Нагасаки были стерты с лица земли именно для того, чтобы остановить возможную «русскую экспансию». Дрезден был уничтожен для того, чтобы Сталин задумался, что будет с его городами в случае «русской экспансии». И сейчас на Донбассе: украинские войска подошли к Донецку, бьют прямой наводкой по роддомам, больницам и школам, естественно, только для того, чтобы остановить русскую «экспансию».]

Помпеи, говорит Твен, в сравнении с Севастополем сохранились относительно хорошо. «Куда бы вы ни взглянули, – пишет он, – повсюду ваш взгляд не может ни за что зацепиться кроме руин, руин, руин!»   

В окрестностях Севастополя, посреди обширных виноградников совхоза «Золотая балка», установлен белый обелиск с надписью по-английски: «В память о тех, кто пал в битве при Балаклаве 25 октября 1854 года». В этот день русские захватили несколько британских артиллерийских орудий, и британский командир отдал приказ своим уланам и драгунам отбить их; его распоряжения были неправильно поняты [см. ниже, моё примечание], и направление, по которому им было приказано атаковать, делало их уязвимыми для русского артиллерийского огня с высот с обеих флангов и с фронта. 670 человек лёгкой кавалерийской бригады подчинились приказу. Это была та самая атака в Долине Смерти, которую увековечил в своей поэме Альфред, Лорд Теннисон. Лишь 195 человек вернулись назад. 

[По-английски написано буквально: «his instructions were misinterpreted» - "его распоряжения были неправильно поняты". Как историк, просто не могу оставить это без комментария. Здесь автор повторяет типичную - и вполне лицемерную - ложь британской официальной истории. Е.В. Тарле в своей книге «Крымская война» пишет по этому поводу следующее: «Союзники, явно очень уклоняясь от истины, показывали в официальных донесениях, будто они потеряли всего 600 человек. У нас было показано убитыми и ранеными 617 человек. По позднейшим данным, потери союзников были около тысячи человек, а есть подсчеты, доводящие эти потери даже до полутора тысяч. Самое важное заключалось в том, что в моральном отношении у русских от этого балаклавского боя было ощущение победы, а у англичан — ощущение (и притом очень болезненное) поражения, сознание совершенно бессмысленно загубленных жизней, потерь, вызванных бездарностью и военным невежеством главного командования. Раглан всю вину постарался свалить на Лекэна и Кардигана, будто бы не понявших его. Правительство и пресса его поддержали, чтобы не подрывать престижа». ]

На месте, где атака захлебнулась, теперь находится небольшое село Хмельницкое. Когда я читал вывеску на одном из зданий – Начальная школа № 36, – раздался оглушительный б-у-у-м!

Что это было? Меня успокоили. Во время Второй мировой войны Севастополь и его окрестности были разрушены вторично в результате 248-дневной немецкой осады. Неразорвавшиеся мины и снаряды находят до сих пор и взрывают, чтобы они не причинили вреда.

Теперь Севастополь, кропотливо отстроенный заново, оказался в состоянии политической неопределенности, наполненный встревоженными офицерами и простыми горожанами.

Втянутые во владельческую борьбу между Россией и Украиной, моряки занимаются гимнастикой в Севастополе, главной базе Черноморского флота.

На меня произвели впечатление военные корабли в бухте – вертолётоносец «Москва», дюжина ракетных крейсеров и противолодочных фрегатов. Но, как рассказывает мне один [украинский] капитан, это, на самом деле, всё старые корыта, их команды теряют квалификацию, потому что корабли – насчитывается 200 боевых судов и 130 вспомогательных – в море выходят редко. Нет топлива, нет денег.

На борту «Виктора Котельникова», одного из примерно 300 устаревших кораблей флота, опоздавший спешит на завтрак. Ключевым в споре являются не столько корабли, сколько контроль над инфраструктурой ценнейшего крымского порта.

Я спускаюсь внутрь старой дизельной подводной лодки образца 1965 г. Нужно менять ее некоторые части, производящиеся в Санкт-Петербурге, но Россия не посылает их, а Украина не имеет вообще, рассказывает лейтенант.  «Так что мы ремонтируем сами, как можем. В любом случае, никто не понимает, что с нами происходит, принадлежим ли мы России или всё-таки Украине?». [Автор, скорее всего, посещал подводную лодку Б-435, проект 641. Эта лодка была спущена на воду не в 1965, а в 1970 г. После раздела Черноморского флота в 1997 г. она была передана Украине, получила название «Запорожье» и стала единственной субмариной украинских ВМС. Находясь почти перманентно в неисправном состоянии, использовалась на учениях по спасению экипажа как «условно затонувшая».]

Российский Президент Борис Ельцин и украинский Президент Леонид Кравчук часто встречались и обещали поделить флот 50 на 50, но ничего не происходит. Офицеры дают волю своим чувствам на митингах. Также и гражданские, которые собираются на демонстрации в городском сквере; многие из них – пенсионеры, которых душит инфляция. «Это город русской славы!». «Они хотят сказать нам, что мы не имеем никакого отношения к России. Они хотят заставить наших детей разговаривать по-украински!» «Отстань от нас, Украина – мы хотим быть с Россией!»

Украинский капитан, окруженный толпой, напуган. Здесь работает русская пропаганда, шепчет он – «Люди думают, будто бы им раньше было лучше. Они не помнят плохих вещей». Организатор митинга говорит мне, что он не сомневается – весь флот вместе с Севастополем уйдёт в Россию, а в конечном итоге и весь Крым. «Флот и милиция на нашей стороне». Предвидит ли он вооруженные столкновения? «Только в том случае, если украинцы начнут стрелять. Тогда мы будем отвечать».

Самая длинная в мире троллейбусная линия протянулась на 50 миль, связывая Ялту со столицей Крыма, Симферополем  (произносится Sim-feh-roe-pol).

Массивное здание, которое было штабом крымского отделения Коммунистической партии, теперь – Верховный Совет, то есть парламент, Республики Крым. Когда я посещал это место, внутри сидел человек, который был на тот момент самым влиятельным политиком Крыма, Николай Васильевич Багров, некогда первый секретарь партии, а впоследствии председатель, или спикер, парламента.  Он говорил мне, что сильно изменился.

«Раньше было только одно мнение, и оно не подвергалось сомнению. Но я научился терпению, чтобы контролировать себя и выслушивать мнение других. Иногда эти мнения неразумны, не конструктивны, так что очень трудно слушать и находить в них зерно истины. Я заработал себе головную боль».

Уже после моего посещения случились большие перемены. В конце января Багров выставил свою кандидатуру на выборах на новый пост – Президента Крыма, и набрал 23%.  С 73% победил Юрий Александрович Мешков, который обещал отделить Крым от Украины и присоединить к России.

Мешков с тех пор изменил свою позицию: автономии будет достаточно, говорит он теперь, если только она будет предполагать свободу в определении экономической политики и право заключать договоры с иностранными государствами. И он готов выполнить свое предвыборное обещание и вновь сделать российский рубль законным платежным средством в Крыму.

Ничего удивительного – к январю [1994 г.] украинский купон уже упал до 40.000 к доллару – и он продолжает падать...

На холмах вокруг Симферополя  стихийно застраиваемые посёлки являются напоминанием о горькой судьбе крымских татар, которые владели этой землей более 300 лет. Для многих, как я видел, новая жизнь здесь – не сахар. Электричества нет, да и вода доставляется в цистернах, и ее нужно носить домой в пластиковых ёмкостях. Многие крошечные дома не достроены – деньги, привезенные с собой из Узбекистана, обесценились, и на них невозможно купить в необходимом количестве ни блоков из шлакобетона, ни пиломатериалов. По крайней мере, те клочки земли, на которых эти домишки стоят, принадлежат теперь им; прежде, в советском государстве, милиция могла их оттуда согнать. Все выращивают фрукты и овощи. «Если у тебя есть хотя бы пять соток», говорит мне один старик, то есть участок размером примерно 60 на 90 футов – «с голоду ты никогда не умрешь». Но можешь замёрзнуть зимой – уголь-то такой дорогой. Многие рассказывали мне, что в Узбекистане они жили в достатке, но все говорят, что счастливы вернуться на родину.

Снова пуская корни, которые уходят в 13-й век, татарская семья обустраивается в самодельном доме недалеко от Ялты. С конца 1980-х годов четверть миллиона татар уже вернулась из сталинской ссылки.

Избранный лидер Совета [Меджлиса] крымскотатарского народа, Мустафа Джемилев, которому теперь 50, был депортирован, когда ему было всего шести месяцев; позднее он провел 15 лет в тюрьме за агитацию за право своего народа вернуться. «Около 250.000 теперь возвратились», – рассказывает он мне, «и они продолжают прибывать». Нет, они не ожидают, что им вернут их прежние дома, но настойчиво добиваются представительства в Крымском парламенте, с правом вето по поводу проблем, касающихся татар.

Крестьяне, корейцы по национальности, чьи родители переселились сюда в 1930-е годы, собирают урожай арбузов в степной зоне северного Крыма.

В разговоре с Мустафой Джемилевым я вспоминаю, что удивился, когда увидел, что татарки бывают блондинками, с голубыми глазами и розовощекие. Мустафа Джемилев улыбается. Это объясняется тем, как формировался наш народ, говорит он. В степях обитали татары-монголоиды; на юге некоторые греки, готы и генуэзцы приняли ислам и усвоили татарский язык, став, тем самым, татарами. Степные татары и приморские татары смешивались, так что теперь нет того, что можно было бы назвать "типичным крымскотатарским лицом".

Он добавляет, что среди его народа знание татарского языка слабое – в течение долгого времени не было никаких татарских школ; все получали образование на русском. «Мы надеемся постепенно это изменить, подготовить учителей и получить учебники».

На поле с маками молодой татарин закладывает фундамент для дома из известняка, залегающего толстыми пластами под землей. Наследники Крымского ханства, долгое время являвшегося заклятым врагом для русских царей, татары теперь добиваются политической власти.

К югу от Симферополя, в Бахчисарае, последней столице крымских татар, реставрируется ханский дворец 18 века. Говорят, что здесь били более сотни фонтанов. Я прохожу мимо Святого Райского фонтана, Фонтана жизни, Убаюкивающего фонтана. Все они сухие, за исключением того, у которого задерживаются толпы туристов – Фонтана слёз. Он получил известность благодаря стихотворению Александра Пушкина, посвященному горькой печали хана из-за смерти прекрасной польской княжны, наложницы из его гарема. Несколько татар в белых тюбетейках входят в расположенную поблизости  дворцовую мечеть на пятничную молитву, которую будет совершать имам из Турции.

В санатории имени Бурденко в Саках юная пациентка принимает терапевтические водные процедуры в бассейне с черноморской водой.

Что находится вдоль западного берега Крыма? Маленький городишко Саки, где предлагают лечение ревматизма целебными грязями, а также индустриальный город Евпатория с дюжиной детских санаториев. Тянущиеся вдоль дороги вдоль выпасы с коровами и овцами меняются пшеничными полями и вишневыми, яблочными и персиковыми садами. На пологом холме близ села Новоозёрное я вижу стальные опоры высотой в 60 футов с 28-футовыми лопастями, вращающимися на верхушках этих опор – три ветряные мельницы. «Защищено Патентом США 4,426,192» – гласит табличка. Это – пилотный проект совместного предприятия: механическая конструкция изготавливается на Украине, технология – от фирмы в Сан-Франциско, которая создала успешную ветро-энергетическую систему в центральной Калифорнии. [Проект был реализован по программе Л. Д. Кучмы, но указанные ветроустановки на тот момент уже были устаревшими.]. В этом регионе постоянно дуют ветры, и проектировщики видят здесь в будущем 5.000 ветряных турбин с мощностью в 500 мегаватт. Если бы эти мечты реализовались, то здесь возник бы один из самых крупных ветро-энегретических парков в мире. Но будет ли этот проект претворён в жизнь?

               
Недалеко от северо-западного угла полуострова я наблюдаю буксиры, тянущие баржи из порта Черноморск для обслуживания морских буровых установок, добывающих газ. Раньше в этих местах рыболовецкий коллектив под названием «Таврида»  вылавливал сельдь и камбалу, а также консервировал  пасту из печени акулы. Теперь рыболовецкий промысел в упадке из-за чрезмерного вылова и загрязнения моря, так что коллектив вынужден теперь искать иные способы заработать деньги: выращивают нутрий ради меха и ухаживают за 750 акрами, где растет лаванда и полынь, из которых делают косметическое масло. Председатель рассказывает мне, что год назад он подписал документы на создание совместного предприятия с кампанией по изготовлению лосьона после бритья из Корпус-Кристи, штат Техас. «И мы послали им образцы нашего масла», говорит он, – «но до сих пор нет никакого ответа...» 

Дети по-прежнему являются хозяевами Артека, Международного детского центра близ Ялты. Их родители, возможно, попадали сюда в качестве юных пионеров. Теперь мама и папа должны выкладывать наличные, и немалые. Хотя большинство крымских курортов и лечебных вод по-прежнему в руках правительственных министерств, теперь они функционируют ради прибыли, а не как общественные учреждения.

Летняя жаркая пора здесь – самое время для того, чтобы провести приятный день в горах, в Крымском государственном природном заповеднике. Его 85.000 акров когда-то выполняли для царей роль охотничьих угодий. Владимир Лупша, который работает здесь лесничим в течение 29 лет, ведёт меня по узкой дороге через меняющие друг друга зоны с дубом, буком, а затем сосной. На расстоянии в 4.000 футов отсюда находится большой луг с белыми и бледно-розовыми пятнами – это маргаритки  и крошечные дикие розы. Белоголовый орёл кружит над нашими головами.

По дороге мы останавливаемся перекусить, расположившись у ручья – любимое место Леонида Брежнева, который приезжал сюда даже тогда, когда одряхлел настолько, что не мог стрелять, не прислонившись к дереву. Здесь, как говорит Лупша, водятся кабаны, газели, горные бараны. И тысячи диких оленей. Среди них есть такие величественные красавцы, которые достигают восьми футов, если считать до верхушки их рогов. Но с 1987 года здесь никто не охотится. Нет и пешеходных экскурсий; это беспокоит животных. Но за пределами заповедника, в остальной части Крымских гор, есть в 20 раз большее пространство, где можно и походы совершать, и лагерь разбивать. Любители приключений могут карабкаться вниз по Большому Каньону, узкой долине с отвесными склонами, спустившись на глубину тысячу футов. И там окунуться в прудик с ледяной водой, известный как «ванна молодости».

Этой ночью полная луна отбрасывала мерцающую серебряную дорожку поперек действительно Чёрного моря.

Чтобы увидеть мельком остальной Крым, я поехал на северо-восток от Ялты по дороге вдоль побережья, которая вьется серпантином, как бесконечная змея, то поднимаясь вверх, то сбегая вниз, между зеленых виноградников и серых галечных пляжей вдоль бирюзового и изумрудного моря. В Судаке пять башен Генуэзской  крепости появляются из-за прибрежного холма. Крепостные сооружения в Феодосии – византийские. Здесь, в Феодосии, – окончание Крымских гор; отсюда и вплоть до Керченского пролива, соединяющего Черное море с Азовским, повсюду зреет пшеница и пасётся скот.

Керчь, железнодорожная станция и главный крымский коммерческий порт, стал перевалочным пунктом для экспортных товаров, идущих из многих новых стран, входящих в Содружество Независимых Государств, после того как они два года назад открылись для иностранцев. «В 1992 году мы приняли 186 судов», – говорит один муниципальный чиновник. В 1993 году их число удвоилось; здесь они загружаются углем для Италии, стальной проволокой для Китая.

Керчь также является портом приписки для промысловых судов, которые вылавливают рыбу в Атлантике и в Индийском океане, консервируют её и продают за рубежом за твёрдую валюту. А судостроительный завод «Залив» – здесь было построено первое советское грузовое судно с атомной энергетической установкой – теперь перешёл на производство танкеров с двойным корпусом в совместном предприятии с «Пепси-Колой»; в будущем, возможно, они переквалифицируются на пиццу и будут работать на компанию «Pizza Huts».

И еще. Керчь – это настоящая сокровищница древних ценностей. «Куда бы вы ни воткнули здесь лопату, обязательно найдете что-нибудь историческое», – говорит директор Керченского музея истории и культуры [имеется в виду Восточно-Крымский историко-культурный музей-заповедник]. Он упоминает о тысячах курганах в окрестностях, возраст некоторых из которых – 2.500 лет. Результатом археологических раскопок стали сокровища греческих колонистов и их Боспорского царства, а также изящные скифские золотые украшения, ныне хранящиеся в Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Некоторые из курганов пока еще не открыты, и я слышал, что здесь ждут археологов из Монреаля и Университета Бригама Янга, штат Юта. Разве может вызвать удивление, что эти могильные холмы привлекают к себе также и грабителей на «мерседесах» и с пулемётами наперевес, когда какая-нибудь монета, найденная здесь, может принести $25.000 выручки?

Я еду в западном направлении по плоской, сухой, плодородной степи, которая занимает почти две трети от всего Крыма, и затем следую вдоль укреплённого бетонными стенками канала на север вплоть до города Джанкой, к Насосной станции № 1. Вода сюда поступает из Днепра, через Перекопский перешеек, связывающий полуостров с украинским материком. До этого пункта вода течет самотёком, говорит управляющий станцией. Его насосы поднимают воду примерно на 30 футов [9,5 м], так что она затем наполняет сеть каналов и труб, которые с апреля по ноябрь орошают 1.500 квадратных миль с пшеницей, ячменём, фруктовыми садами, виноградниками, а также с полями подсолнечника. Это – источник жизненной силы, кровеносная система крымского сельского хозяйства. Раньше, вплоть до 1950-х, «тут всё было как в пустыне», рассказывают мне. «У людей были верблюды».

Но вода – это ещё не всё. В одном коллективном хозяйстве, где пять комбайнов убирают пшеницу, я слышу, что урожай хорош, но две трети от выручки пойдет на топливо. Цветочное хозяйство «Мир» в селе Янтарное в начале каждого года отправляет миллион тюльпанов в Москву и в Киев, но его многочисленные оранжереи при отсутствии топлива для обогрева просто перестанут функционировать.

Если водой материковая Украина снабжает Крым в избытке, бензином и нефтью она обеспечивает полуостров в крайне недостаточном количестве, поскольку всё это должно поступать из России, а у Украины нет денег.

Фактически, Украина имеет огромную задолженность – как сообщается, она эквивалентна 2,5 миллиардам долларов, или даже больше – и время от времени Россия грозится полностью перекрыть поставки топлива. В сентябре 1993 года Президенты Кравчук и Ельцин снова встретились в одном из прежних великокняжеских дворцов близ Ялты [речь идёт о Массандровском дворце] и объявили о новой договоренности: в уплату части своего долга Украина уступит требованию России иметь долю в Черноморском флоте!

[Вот уж действительно – восклицательный знак! Борису Ельцину в тот момент было не до этого. При наличии политической воли весь ЧФ мог – и должен был – остаться у России как у правопреемницы С.С.С.Р. Но политической воли не было. Россия сохранила Черноморский флот только благодаря адмиралу Игорю Касатонову, отдавшему – полностью на свой страх и риск – приказ по флоту присягу Украине не приносить. Если бы не Касатоновский «мятеж», весь Черноморский флот сгнил бы точно так же, как сгнила та часть, которая досталась Украине…]

Но когда Кравчук вернулся в столицу, депутаты украинского парламента заявили, что они никогда не ратифицируют эту сделку. После этого было достигнуто еще одно соглашение: Украина получает 15% от флота и кредит под 35 процентов [?]; Севастопольская военно-морская база должна быть сдана России в аренду. Но ратификация по-прежнему под вопросом. Так что огромные экономические и политические проблемы остаются неразрешенными, а украинский купон продолжает свое падение все ниже и ниже. Перспектива вырисовывается мрачной и неопределенной.

Крымчане во-первых, русские во-вторых, Василий и Ольга Карезины отмечают золотую свадьбу в Севастополе, родном городе для многочисленных русских пенсионеров. Хотя некоторые из их друзей поддерживают воссоединение с Россией, многие, как и Карезины, предпочли бы, чтобы Крым сохранял автономию, имея самые свободные, насколько это возможно, связи с отеческими народами.

Однако Крым обладает таким товаром, для которого, как кажется, всегда найдутся потребители – и товаром этим является priroda. Весной это поля, которые покрываются маками, как раз в то время, когда в Москве идёт снег. Летом – это черноморские пляжи и благотворные лесные эфиры, когда температура морской воды и температура воздуха одинаковы. А осенью – это очарование южного берега, когда атмосфера чиста как кристалл, а цвета моря и неба необычайно яркие. Лиственные деревья среди вечнозеленых становятся желтыми, темно-бардовыми, а также красными; виноградники пламенеют пурпуром и золотом. Люди говорят, что легкие бризы ласкают вас – такое ощущение, что вы плывете. Они называют это barkhatnyy sezon.

Вот почему Крым должен смотреть вперёд и надеяться на лучшее, вопреки всему.